Лев Клейн. Парадоксы открытого доступа

Профессор Лев Клейн, археолог, филолог, историк науки

Историк науки, археолог, один из основателей Европейского университета в Санкт-Петербурге Лев Клейн опубликовал за свою научную карьеру более 600 работ. И сейчас, после выхода на пенсию, продолжает научную и писательскую деятельность, ведет авторскую колонку на сайте научного сообщества «Троицкий вариант», но с изданиями открытого доступа сотрудничать не спешит. В беседе с нами профессор Клейн поделился опасениями, связанными с этой моделью доступа к научной информации.

— Лев Самуилович, идея опубликовать статью в открытом журнале Вас не привлекает, почему?

— Да надобности нет. Когда я был молодым и, возможно, соблазнился бы на помещение своей статьи в таком журнале, их просто не было. А теперь, когда я печатаю по несколько монографий в год и издатели приходят за ними ко мне домой, какой мне смысл соглашаться на печатанье в таком журнале? Мои статьи ищут и найдут их легче в журнале престижном и известном или в специализированном сборнике, каком-нибудь Festschrift’е (нем. юбилейный выпуск — прим. ред.), чем в журнале для всех.

Позиция ученого мира двойственна

— Кажется, что импульс, приводящий в движение идею открытого доступа, исходит от научного сообщества, и все-таки мнения ученых противоречивы…

— Единодушия нет и быть не может. Всякий ученый одновременно выступает в двух ипостасях: с одной стороны, он искатель и потребитель информации, с другой — ее производитель. Как искатель и потребитель он заинтересован в том, чтобы информация была как можно более доступна, открыта и не было никаких преград к ее использованию. Он всегда недоволен государственными ограничениями (гостайна, «для служебного пользования», цензура), издательскими и торговыми преференциями (высокие цены на книги, вообще цены на книги, задержки с изданием), личным произволом авторов и его наследников (право не публиковать свои произведения, не делиться своим открытием).

Как производитель же информации ученый хотел бы, чтобы результаты его исследований разошлись как можно шире, помогли многим людям и прославили его имя, но в то же время он заинтересован в том, чтобы выгодно продать информацию на рынке. Он член этого общества и вынужден подчиняться его законам. Всякий производитель обменивает свой товар на материальные и другие блага. У ученого нет другого товара, кроме произведенной им информации. Поэтому он кровно заинтересован в существовании авторского права, судебного аппарата, защищающего авторское право, в законах и морали, выступающих в его защиту.

Ученые должны получать гонорары за публикации

— Обычная практика в научных журналах — символический гонорар. Считается, что доходы автора — это его зарплата за научную деятельность, а публикация статей — служебная обязанность, ведь ученый должен знакомить коллег с результатами своей исследовательской работы.

— Ученый на госслужбе обязан знакомить коллег со своими результатами — это верно. Но у нас в стране зарплата, которую он за это получает, в массе, мизерна, не говоря уж о снабженности приборами и литературой, и не обеспечивает нормального образа жизни, да и конкурентоспособности в мире. Гонорары за научные труды в журналах также невелики и вообще эти издания часто безгонорарные. За книги платят больше, но тоже несравнимо с затраченным временем и трудом. И всё же публикации дают ученому ощущение его востребованности и повышают ранг.

Одна из социалистических идей

— Для меня открытый доступ — одна из социалистических идей, направленных против собственности. Как всякая социалистическая идея она красива и утопична. Ни один журнал, ни одно издательство не может существовать без денег. Значит, либо оплачивают авторы…

— Все-таки, далеко не все авторы, и даже организации, могут позволить себе публиковать свои работы в платных открытых журналах. Нет ли опасности, что публиковаться и цитироваться будут только состоятельные авторы и организации?

— Разумеется, тогда это журналы и издательства для богатых графоманов, печатающие всякую макулатуру для удовлетворения амбиций. Либо издательства сами всё оплачивают в расчете получить сполна от привлеченной рекламы. Но сомнительно, что именно эти журналы привлекут обильную рекламу: читатели их обычно бедны. Либо благотворительные фонды или даже государство возьмут на себя эту обузу, переложив финансирование на жертвователей или налогоплательщиков. Убедить их, что это необходимо, трудновато.

Ценность «электронного» слова

— Многие открытые журналы выходят только в электронной версии: это облегчает их выпуск…

— Не только журналы открытого доступа. Всё более реализуемый переход с бумажного носителя информации на электронный — общая перспектива. Она несколько меняет ситуацию. Здесь всё более теряется различие между ученым как производителем научной информации и блогером — производителем и передатчиком любой информации. Между научным журналом с обсуждением опубликованных статей и форумом, собирающим дилетантов и зевак, особенно в социальных и гуманитарных науках. Блогер сам себе — маленький журнал. Недаром его пытаются приравнять к СМИ. Блогер в норме не ищет платы за свои публикации, он выступает ради реализации своих общественных амбиций. Но блогер, как правило, имеет какую-то другую экономическую базу жизнеобеспечения, блогер — это не профессия. Это хобби и социальная позиция. А наука — это профессия и не может быть ничем иным.

— Наверно, в «бумажном» мире печатное слово имело больший авторитет и вес. В «электронном» мире каждый может быть автором...

— И у него рождается чувство, что он становится немножко ученым. Эта иллюзия особенно инфицирует людей вокруг гуманитарных и социокультурных наук. Всё там кажется таким простым и понятным. Им невдомек, что за каждым «простым» утверждением стоит уйма испытанных применений, ограничений, исключений и размышлений. Ссылаются на таких самоучек, как Шлиман, раскопавший Трою и посрамивший профессоров. А не знают, что Шлиман изучил много языков, а перед раскопками сел за парту, окончил хороший университет (Сорбонну) и защитил диссертацию. Не заказал, не купил, а сделал и защитил.

Научная информация нуждается в защите

— Опубликованные в открытом доступе научные статьи становятся доступны неспециалистам. Но истолкование научной информации требует особых навыков. Есть ли опасность ее неверного понимания и использования?

— Уже сейчас модераторы всех таких сайтов страдают от наплыва невежественных любителей, желающих высказать свои сумасбродные идеи. Следовательно, неизбежно некое размежевание между научными сообществами и форумами для всех. Если же научные сообщества закроются для посторонних, то появится и контроль при допуске, и плата за участие, и плата за информацию.

— Финские ученые потребовали ограничить доступ к информации об археологических памятниках, потому что ее используют черные копатели.

— Да, нашествие черных копателей с металлодетекторами буквально опустошает и губит тысячи памятников. А списки памятников в открытом доступе — к их услугам. Но эта специфика есть не только у археологии. Не пускают же в сферу открытого доступа информацию об изготовлении наркотиков и о многих других вещах, способных быть употребленными во зло обществу.

Шумовые потоки

— Одним из преимуществ открытого доступа называют ускорение исследовательского процесса. Принцип Open access увеличивает возможности машинных способов обработки данных — это так важно в наше время, ведь количество информации удваивается каждые 15 лет.

— Машинная обработка информации существует и без открытого доступа. Открытый доступ лишь увеличит число тех, кому она доступна. А не всякая информация годна. Есть уйма пустой, ненужной информации, равной шуму. Ею забиты все каналы. Есть опасность, что в открытый доступ будет поступать именно она. Это не ускорит исследовательский прогресс, а скорее затормозит его. Ученому всё время приходится разгребать информацию, отделяя зерна от плевел. Тут и просто не та научная информация, которая для решения данной задачи нужна, и информация, произведенная негодными для науки коллегами, имитирующими науку, а их всё больше, и информация амбициозных дилетантов, агрессивно лезущих в науку. Порою завалы этой ненужной, мешающей информации становятся просто огромными. Начинаешь тосковать по некоему умному барьеру на ее пути.

Качество рецензирования снизится

— Возможно, со временем открытые издания преодолеют недоверие к ним?

— Мне представляется, что открытые журналы останутся непрестижными. Просто потому, что у них специфический контингент авторов — преимущественно молодежь, любители, а то и просто графоманы. А погоня редакции за платными авторами только усилит эти риски. Если можно в массовом порядке заказывать и покупать диссертации, то почему нельзя заказывать и покупать статьи и места для них в журналах? Оплачивать «бесплатных» читателей?

— Считаете, что качество рецензирования пострадает и редакции будут «закрывать глаза» на недостатки статьи, если автор ее оплачивает?

— Конечно.

Научные издатели работают на энтузиазме

— Движение открытого доступа на Западе потому получило развитие, что крупнейшие научные издательства (Elsevier, Springer) устанавливают такие высокие цены на подписки, что университеты не в состоянии их оплачивать...

— Так есть же хорошо себя показавшие механизмы борьбы с монополией и высокими ценами. Кстати, Вы несправедливы к издательствам. Большинство издателей — это небольшие издательства, едва сводящие концы с концами. По крайней мере, те (а их немало), с которыми я имел дело. Труд их очень тяжелый и рискованный, а условия в нашей стране далеко не благоприятствующие. Научная литература не пользуется массовым спросом, и если они ее издают, то во многом на энтузиазме, и это подвиг. Но это особая тема. Несколько издательских монстров не пример.

Клапан для выпуска пара

— Как думаете, в чем позитивный потенциал Open access?

— Как всякая социалистическая идея, журналы открытого доступа создают этакий клапан для выпуска пара — для устранения крайностей существующей системы, а крайностей достаточно. Кто-то с интересной статьей не сумел преодолеть барьеры, созданные для отсеивания макулатуры, чья-то новация оказалась чересчур новой для коллег, кто-то не пробился в престижный или англоязычный слой литературы и остался неизвестен широкому слою ученых.

…Однако и более справедливым открытый доступ мне никак не кажется. Ведь только авторам-ученым предлагается отказаться от авторского права и оплаты интеллектуального труда. А издательства не переходят на бесплатный труд, типографии продолжают получать деньги за свою работу, бумага не раздается даром, компьютеры тоже, за каналы нужно платить. Если что-то объявляется бесплатным, то это компенсируется за счет повышения оплаты смежных товаров. Кто и каким образом будет финансировать открытый доступ? Почему всю эту идеалистическую операцию предлагается проводить только за счет ученых?

Технологическая революция

— Что если взглянуть на эти две издательские модели как на смену эпох? Ведь переход от бумажных носителей к цифровым — это технологическая революция. Интернет делает технологически возможным то, что было невозможным в «бумажном» мире — машинный поиск по всему мировому архиву научных данных, но для этого нужна открытость информации.

— Не стоит смешивать технологическую революцию с социокультурной. Смена эпох в одной не означает смену эпох в другой. Открытость нужной информации во всем мире была благом и до машинного поиска. А для машинного поиска открытость ВСЕЙ информации не так уж необходима. Он дает результаты и без того — на основе репрезентативных выборок. Скрытость некоторой части информации останется благом всегда — например, личной, интимной информации каждого. А это огромный массив информации, очень желанной для историков, психологов, литераторов, журналистов и публики.

Прогнозы

— Я не пророк, я лишь трезвый наблюдатель и научный работник. В ближайшем будущем журналы открытого доступа будут множиться, используя возможности электронной техники — как легальный вариант соблазна получить даром научную информацию. Но в целом будущее этой идеи такое же, как у других социалистических идей. Построить на ней всю модель обхождения с научной информацией невозможно — это приведет к огромному ущербу для науки и процветанию паразитов. А временами прибегать к этой модели для латания прорех в традиционной модели может оказаться полезным. А может и не оказаться таким.