Зачем нужны академические книгоиздатели. Часть вторая

Издатель с более чем тридцатилетним стажем продолжает рассуждать о том, как пандемия коронавируса отразится на распределении финансов в отрасли.

 

Автор текста — зампред издательства Yale University Press, неисполнительный директор Edinburgh UP, вице-президент и председатель Отдела публикаций Королевского исторического общества Ричард Фишер. Он занимается академическим книгоизданием с 1983 года.

Это продолжение эссе. Чтобы ознакомиться с началом, прочитайте первую часть текста (гиперссылка).

Что нас ждёт после пандемии

В мире университетских издательств, к которому я никогда не принадлежал, принято одинаково подходить к разным публикациям и затратам на них. Это всегда казалось мне странным демократическим решением. Сама идея предоставления ограниченного набора услуг для определённых материалов выглядит как несправедливая геттоизация, которая, вероятно, приведёт к репутационному ущербу для всех них в целом.

После коронавируса и авторы, и читатели будут стеснены в средствах. Так, какие затраты и функции издательств должны будут исчезнуть? Сомневаюсь, что кому-то в области издания монографий будет оказана существенная финансовая поддержка, а потому нам придётся сделать сложный выбор. Дело не в том, что общие расходы на монографии во всём мире упали. Скорее, в последние десятилетия рост предложения значительно опережает рост спроса. Если мы не готовы с этим справляться, то должны рассмотреть все остальные модели — paywall, зелёный, золотой и другие форматы открытого доступа. 

В последние годы академические издатели слишком привыкли, что базы затрат дублируются. Отчасти это объясняется тем, что инфраструктура, необходимая для осуществления некоторых видов деятельности, работает гораздо лучше в контексте открытого доступа, чем в контексте продажи и маркетинга книг. Однако последствия COVID-19 заставят нас снова взглянуть, на что мы тратим деньги, и признать, что интересы авторов и читателей не всегда будут синхронизированы. Коронавирус ускорит исторически медленный переход от печатных академических книг к электронным.

В таком случае мы должны вернуться к стоимости текущей модели продаж, которая может увеличить для традиционных издателей значение B2C-составляющей. И это потребует собственных немедленных капиталовложений. Есть ли у гигантов издательского бизнеса понимание, как сделать это эффективно, — большой вопрос. Не исключено, что в этой ситуации мелкие академические книгоиздатели в области искусства и социальных наук, в том числе работающие только на открытый доступ, окажутся на первом плане. Они будут находиться в ещё более затруднительном финансовом положении, что позволит им проще получать поддержку. Возможно, мы перейдём к более локальному распространению публикаций, что может быть более приемлемо, чем склонны предполагать британские академические издатели моего поколения, воспитанные с откровенно интернационалистическими устремлениями. Во всяком случае, лица, финансирующие исследования, могут предпочесть такой исход.

Международное академическое воздействие 

Старая поговорка о том, что академическое превосходство является необходимым, но недостаточным условием публикации любым конкретным издателем, была оспорена. В конечном итоге мы получим множество моделей публикаций различной устойчивости, предлагающих разные вещи для разных целей. Или это может привести к ещё более резкому разрыву между имущими и неимущими в академическом мире.

По каким-то причинам ориентированный на экспорт британский академический издательский сектор в течение последних 50 лет чувствовал себя гораздо более комфортно, чем коллеги, скажем, из сообщества американских университетских издательств или из тех, кто работает в неанглоязычном сегменте.  Потенциальное постковидное сокращение таких рынков представляет серьёзную проблему, особенно для нынешней промышленной модели монографического производства и публикации.

В заключение этого эссе, подозреваю, что мы можем в конечном итоге оставить издательствам четыре функции, а не семь: отбор материалов путём фильтрации, курирование, презентацию и контент-маркетинг. Тем не менее я все ещё думаю, что мы упускаем что-то важное, если пренебрегаем самым первым видом деятельности из списка — креативом.

Мы тратим так много внимания на обсуждение рабочих вопросов, что отбрасываем творческий аспект деятельности. Конечно, академическое книгоиздание — это услуга. Но она может быть более широкой, помогая придать форму, структуру и траекторию различным областям интеллектуального исследования. Например, трудно представить себе развитие культурологии без огромного творческого вклада Билла Джермано и его коллег из Routledge в 1980-е и 1990-е годы. Это чувство дисциплинарного формообразования я лично не хотел бы потерять и действительно рассматривал бы как миссию академического книгоиздателя. Кураторская и дифференцирующая функции академических книгоиздателей сейчас необходимы больше, чем когда-либо, а не меньше.