Самопубликация: революционный или реакционный феномен?

Традиционное книгоиздание может поддерживать неординарных авторов, чьи произведения не попадут в списки бестселлеров

Электронный самиздат набирающая силу тенденция. В прошлом году Amazon.com заявил, что продажи авторов самопубликаций выросли до 31% от общего количества электронных книг, проданных на сайте. Алан Скиннер, автор фантастических пьес, опубликованных в сервисе Kindle Direct Publishing от Amazon, размышляет о том, какие опасности для литературного мира может таить в себе эта издательская модель.

Феномен самопубликации существовал во все времена и, в действительности, многие века был неотъемлемой частью литературной культуры. В более позднее время самопубликация стала дорогостоящей и, по правде говоря, менее престижной. Так продолжалось до тех пор, пока не пришла эпоха цифровых книг, которая сделала ее недорогой и доступной. А успехи и цены, нередко определяющие в наших глазах ценность, даже респектабельной.

Идея, что писатели могут представлять свои произведения читателям напрямую, широко рекламируется как коренной перелом в управлении книгоизданием и революция в творчестве. Популярность этой идеи набирает обороты, и ее защитники, такие как основатель Объединения независимых авторов, писатель Ома Росс, преподносят ее как «кардинально переменившую их жизнь». По их мнению, самопубликация это революция наших дней, которая освободит писателей и демократизирует книгоиздание.

Но к сожалению явление самопубликации нельзя назвать ни радикальным, ни освобождающим. Революции, как это часто бывает, не достает революционности. Она производит обратную реакцию, представляя собой упрощенную версию традиционной издательской модели, в которой компании, производящие продукт с учетом самых разных вкусов и предпочтений, замещаются индивидуальными производителями, каждый из которых обслуживает очень узкую область.

По идее, самопубликация должна была демократизировать книгоиздание. Ее сторонники подчеркивают, что «издатели больше не могут определять, какая книга будет напечатана, а какая нет». Другими словами, демократизация не больше, чем расширение издательского потока: от малого числа наименований к большему. Но такая точка зрения как переоценивает барьеры на пути к традиционной публикации, процесс издательского отбора может иметь свои глубокие недостатки, однако у каждого автора есть возможность представить свою рукопись, так и недооценивает сопротивление рынка. И она не учитывает, что демократизация книгоиздания вызывает демократизацию культуры чтения, делая литературу более открытой.

Самопубликование можно определить как индивидуальное занятие, в котором каждый писатель одновременно является издателем и торговым представителем, каждый писатель потенциальный конкурент другому писателю, а читатель уравнен с потребителем. Книгоиздание тогда становится несмелым, страшащимся идти на риск, боится не оправдать ожидания рынка. Это естественная тенденция в традиционном книгоиздании, однако она сдерживается голосами авторов, которые в силах поставить свою работу на первое место, тогда бизнес-интересы отходят на второй план. Но если авторство и предпринимательство сливаются воедино, возникает феномен «авторов-индивидуальных предпринимателей», которые победили диктатуру редакторов и заменили ее тиранией рынка.

Лучше всего такой образ мышления иллюстрируют декларации этой индустрии, призванные поддержать новых бизнесменов. Они определяют читателей как «людей, которые покупают книги, чтобы читать, а „идеального покупателя“как читателя, для которого специально была написана эта книга». Вот почему с таким гневом встретила индустрия самопубликаций признание писателя Уилла Селфа, который заявил, что он «действительно не пишет для читателей».

Но если писатели боятся читателей, кто будет достаточно смел, чтобы расширять границы?

Финансовые риски, неотъемлемая часть индустрии, где каждая книга — игра на деньги, делают традиционных издателей очень консервативными. Но даже они гораздо более либеральны, чем движение самопубликации в его нынешней форме. Доходы от коммерческих изданий посредством перекрестного субсидирования позволяют поддерживать поэтов, ученых, авторов новых и смелых текстов, которые никогда не появятся в списках бестселлеров. Такие согласованные действия невозможны в том раздробленном мире, где каждый писатель преследует собственные цели.

Может ли литературная культура, в которой писатели являются производителями, а читатели потребителями, быть по-настоящему свободной? Только если критерии свободного общества определяются рынком.

Индивидуализм «авторов-предпринимателей» пугающе близок к философии объективизма Айн Рэнд, величайшей целью она считает индивидуальную реализацию. Никакой более широкий контекст не учитывается, потому что каждый человек преследует личные цели без оглядки на кого бы то ни было. Это философия чистого лесе-фэр капитализма, который отвергает сообщество и коллективную ответственность.

Таким образом, если самопубликация все же сможет стать революционной и преобразующей силой, она будет продвигаться творческими коллективами, группами объединенных писателей и поэтов, которые будут способствовать публикации не только своих работ, но и произведений других членов, поддерживая разнообразие жанров и литературных форм. Только такой подход позволяет надеяться, что индустрия самопубликаций сможет произвести нечто инновационное и многообещающее, и гарантировать, что будут представлены все литературные формы и жанры, для всех читателей. Это и станет настоящей демократизацией книгоиздания.