Библиотека вуза: от пространства к сервису

Мы продолжаем разговор с проректорами по цифровизации российских университетов о будущем вузовских библиотек, их новых функциях и задачах.

Наш сегодняшний собеседник — Роман Боюр, проректор по цифровизации Тольяттинского государственного университета. Свои вопросы ему задает главный редактор «ЛибИнформа», директор Образовательной системы «Лань» и соорганизатор Всероссийского конкурса вузовских библиотек «Лаборатория лидерства — лучший университетский библиотекарь» Александр Никифоров. 

В условиях интенсивного развития онлайн-университетов и онлайн-образования в целом интересно будущее библиотеки в вузе именно такого формата: как изменится роль и предназначение этой институции, какие компетенции нужны будут ее сотрудникам. 

Смена статуса

— Роман Васильевич, вопрос Вам как проректору по цифровизации: что не устраивает вузовских управленцев в библиотеке сегодня — не конкретно в Тольяттинском госуниверситете, а вообще в вузах? Какого рода активностей, инициатив руководство ждет от этого подразделения? 

— Сразу скажу, что не считаю себя специалистом в области on-campus  обучения (классическая форма университета, где студенты обучаются очно, в аудитории — прим. Ред.). Это специфическая бизнес-модель вуза, в которой лично я не существую уже больше семи лет. On-campus обучение подразумевает наличие пространства для встреч — с кем-то или с чем-то — с целью получения знаний. Библиотека в такой среде занимает особое место, сродни храму. У этих институций есть даже что-то общее. Во всех лучших библиотеках, где я бывал, внутреннее убранство тоже подавляет посетителя своими высокими потолками и рядами открытых книжных полок. В жизни не видел университетскую библиотеку, где были бы маленькие уютные комнаты и закрытые полки. Напротив — ты попадаешь в гигантское книжное пространство, где ощущаешь свою ничтожность перед глубинами вселенского знания. 

Более привычное мне онлайн-обучение тяготеет к технологичности, потому что это обучение для тех, кто самоорганизован и способен самостоятельно следовать образовательной траектории. Онлайн-обучение предоставляет обучающимся набор возможностей и сервисов, а не пространство для встреч. В таком типе вуза руководство более всего не устраивает в библиотеке то, что она меньше похожа на сервис и продолжает оставаться лишь пространством. 

Сегодня обучение включает огромное количество разнообразной, сложно организованной активности, различные проекты, практики, стажировки. Скорость информационного потока, который получает человек, возросла настолько, что нынешнее поколение молодых людей называют сёрферами, потому что они не погружаются в информацию глубоко, а только скользят по поверхности. Мы часто критикуем их за клиповое мозаичное мышление, неумение долго фокусироваться на чем-то одном. А ведь именно это дает им преимущество — очень быстро обрабатывать огромные массивы данных. 

Чем библиотека может пригодиться людям с такими способностями? Быстро находить для них нужный кусок информации по запросу. Но пока такой сервис библиотеки оказывать не умеют. 

— Вы считаете, что библиотека перестала быть местом погружения в глубины знания с наступлением цифровой эпохи?

— Во всяком случае до наступления эпохи информационного серфинга это точно была ее функция, которая была встроена в концепцию классического университета. В таком вузе учебный процесс был жестко регламентирован и состоял из набора занятий-встреч и практических упражнений, которые сменяли друг друга по расписанию. В какой-то момент студента выдергивали из этой системы и отправляли в свободное пространство — в библиотеку, где ему приходилось самостоятельно погружаться в источники информации. С развитием онлайн-обучения такая потребность отпала. 

Библиотека национального масштаба

— Если библиотека станет в будущем тем самым центром предоставления сервисов для студентов и преподавателей, она вернет себе прежний статус пространства для погружения в мир знаний, или это уже невозможно, и ей надо думать о новых функциях? 

— Прежде давайте разграничим, что такое знание и что такое информация. С моей точки зрения, за последние 30–40 лет процесс верификации знаний серьезным образом трансформировался. Появилось множество разных знаний про одно и то же. 

Есть традиционное книжное знание, которое прошло редактуру, корректуру и определенным образом верифицировано. Есть корпоративное знание, которое верифицируется конкретной корпорацией или творческим объединением. То есть некая организация заявила свой вариант знания. Наконец, по-прежнему сохранился тот вид знаний, которым всегда была ценна библиотека, — закрытое знание, которого нет в общем доступе. Так вот его становится все меньше и меньше. Можно сравнить массивы закрытого знания с глыбой льда, которая стремительно тает. В открытом доступе в интернете выложены базы патентов, тексты диссертаций, университеты начали размещать свой контент — пожалуйста, пользуйтесь все. 

Каждый из этих видов знания нужен в разных ситуациях. Если у меня полно свободного времени и я хочу выучить иностранный язык, но не имею возможности пройти учебный курс, я могу взять учебник и учиться по нему. Если я, наоборот, поставлен в жесткие временные рамки и мне нужно срочно решить какую-то задачу, мне потребуется знание совершенно другого рода, «на кончиках пальцев», и тогда я ищу источник мгновенного ответа на свой запрос. При этом я должен уметь в этом универсуме знаний отделить верифицированные хоть каким-то образом знания от неверифицированных, с учетом того, какое количество фейков, неофициальных источников и слухов циркулирует в информационном поле. 

Сегодня с помощью нейросети можно за 20 минут написать научную статью, опубликовать ее на своем сайте и сказать, что этой публикации уже два года, и никто не отличит эту ложь. Задачу поиска квалифицированной информации библиотеки полностью отдали людям, а те с нею не справляются. Мне представляется возможным, что эту функцию библиотека могла бы вернуть себе. Но для этого ей нужно научиться верифицировать информацию не традиционным издательским способом, а современным: маркировать источники, составлять рейтинги доверия к ним. Это было бы реально полезно. Пока я таких инициатив не видел и предполагаю, что в будущем подобную функцию будут реализовывать не локальные библиотеки, которых будет все меньше, а библиотеки национального масштаба.

— Что такое библиотека национального масштаба? Что Вы вкладываете в это понятие?

— Когда библиотека начинает оказывать цифровой сервис, ей становится очевидно, что чем большему количеству пользователей она предоставляет этот сервис, тем более экономически эффективна и конкурентоспособна данная услуга. Как в бизнесе: если я создал продукт, который купили 20 компаний, а потенциально могли бы купить 20 000, я разорюсь. Законы конкуренции приводят к тому, что на рынке всегда остаются несколько крупных игроков, а все мелкие инициативы активно ими скупаются. Лучше всего это видно по автопрому. Всего несколько крупных автомобильных корпораций массово поставляют автомобили всему миру. У нас в стране несколько сотовых операторов, но львиная доля рынка принадлежит «большой четверке». Это норма современного мира, которая действует во всех сферах, и библиотека здесь не исключение. Услуги, которые она предоставляет своим пользователям, должны быть конкурентоспособными и высокотехнологичными, а это возможно только в библиотеке национального масштаба. 

— Кто тогда в этом случае университетский библиотекарь: проводник, навигатор, консультант?

— Чтобы ответить на этот вопрос, нужно разобраться, чем отличается один университет от другого. Когда я пытаюсь описать роль библиотекаря в современном онлайн-университете, я не могу найти для него никаких функций. Представьте себе, чем отличаются задачи установщика вышки одного сотового оператора от другого. Ничем. Поэтому два оператора чаще всего договариваются и вместе ставят одну вышку на двоих. 

Точно так же функция библиотекаря Тольяттинского университета ничем не отличается от функции библиотекаря, который предоставляет этот же массив знаний, допустим, для любого самарского университета. Значит и библиотека может быть одна на несколько университетов. Это такой же вопрос экономической эффективности, как и в случае с сотовым оператором.

Возвращаясь к вопросу о том, кто же в таком случае библиотекарь, какова его новая роль, я не уверен, что нужно по-прежнему его так называть. Слово библиотекарь имеет вполне прямую коннотацию — это владелец книг, который обеспечивает ручную поддержку сервиса для погружения в мир знаний. Эта функция, как мы уже обсудили, уходит, она более не нужна в каждом вузе, достаточно единой службы для нескольких университетов. Библиотечная служба со своим прежним функционалом теряет актуальность, ей на смену приходит новая профессия, которая больше соответствует онлайн-типу учебной активности студентов. Пока этому процессу мешает то, что вуз и библиотека отдельно друг от друга собирают цифровые следы обучающихся и не могут ими взаимно обогащаться. Когда они наладят между собой обмен базовой информацией о том, какими сервисами пользуются их студенты, вместе они будут работать лучше.

Библиотека собирает цифровой след

— Предположим, библиотека сможет выполнять те функции, о которых мы сейчас говорим. Какие профессиональные навыки нужны будут библиотекарю будущего, чтобы с ними справляться?

— Если библиотека и университет научатся обмениваться собранными цифровыми следами студентов, нужен будет дата-аналитик, который будет выявлять на их основе шаблоны учебного поведения и передавать в библиотеку информацию, как ей это использовать для улучшения качества своего сервиса. 

К примеру, в нашем университете собирается цифровой след каждого студента, на основе которого можно анализировать особенности его учебного поведения, когда и как он учится, и на основе этого подбирать наиболее подходящий ему тип обучающего контента. Если этих данных в библиотеку не поступает, она не может отследить результат изучения тех источников, что она выдает студенту. Специалист, который способен работать на стыке этих функций, и есть библиотекарь будущего. 

— А что насчет вузовских сотрудников? Может ли библиотека отслеживать их цифровые следы и на основе их анализа предлагать варианты, куда им двигаться дальше в русле административной и научной карьеры?

— Это сильно зависит от того, выстроена ли в вузе система карьерного роста. В большинстве университетов, как я знаю, карьера сотрудника развивается формально по той простой причине, что у некоммерческой организации, в отличие от коммерческой, нет возможности инвестировать средства в развитие персонала. 

У нас в Тольятти довольно мощный IT-кластер, и я знаю на примере локальных крупных корпораций, как в них устроена эта схема. Там есть система отслеживания развития сотрудников, персональные менеджеры, которые корректируют профессиональный путь каждого работника и в зависимости от того, насколько тот высоко продвинулся по карьерной лестнице, получают персональный бонус. Нигде в вузах я такого не видел. Максимум — курсы по повышению квалификации. Если бы такая служба в университетах была, то интегрировать ее работу с библиотекой было бы логичнее всего.