Споры о том, что победит, печатная книга или монитор, не утихают. Ряд последних исследований, посвященных чтению, заставляют нас переосмыслить некоторые представления о том, как наш мозг реагирует на письменное слово.
Нейрофизиолог Сьюзан Гринфилд (Susan Greenfield), одна из самых авторитетных исследователей сознания, опасается, что с развитием в цифровом веке так называемой «экранной культуры» (screen culture), которую характеризуют сильные аудио- и видеовпечатления и постоянная, очень быстрая обратная связь, мы вступаем на «неизвестную территорию», подразумевая, что «мозг может адаптироваться к ней беспрецедентным способом». Остается неясным, станут ли эти изменения хорошими или плохими, но, очевидно, они окажут большое влияние на наше поведение и индивидуальность. Пластичность человеческого мозга означает его чрезвычайную чувствительность к окружающей среде. Именно эта особенность позволяет человеческим существам приспосабливаться к различным экологическим нишам лучше, чем любому другому виду на планете. Погружение в цифровую среду может подстегивать в нашем мозге развитие нейронных связей, которые поддерживают паттерны, характеризующиеся короткой продолжительностью концентрации внимания.
Писатель Уилл Селф (Will Self) утверждает, что интерактивность и «связанность» цифрового пространства может означать конец для «серьезного романа», который требует от читателя длительного и глубокого внимания. Он задался вопросом, куда прибудет наша культура через двадцать лет? «Если к этому времени большая часть теста будет читаться в цифровой форме на устройствах, имеющих выход в Интернет, то стоит ли надеяться, что читатели будущего добровольно захотят отключить эту связь? Если ваш ответ „нет“, считайте, что тем самым вы озвучили приговор романному жанру».
Хотя, возможно, что не все так просто. Исследователи, изучающие различия, которые характеризуют чтение на разных носителях, проводят границу между «глубоким чтением», когда читатель погружается в текст (например, во время самостоятельного чтения серьезного романа), и «активным чтением», которое сопровождается пометками на полях и откладыванием книги в сторону, чтобы найти информацию в другом тексте.
Анна Кемпбелл (Anne Campbell) из Открытого университета Великобритании (Scotland’s Open University) изучила использование электронных ридеров Kindle и печатных книг среди студентов и пришла к выводу, что «электронные ридеры в большей степени способствуют глубокому чтению и в меньшей — активному обучению», что, скорее всего, является прямым следствием особенностей дизайна. «Студенты меньше отвлекаются, если используют базовую модель Kindle. В сущности, они вынуждены сосредотачиваться, поскольку лишены возможности скользить по тексту вперед и назад». В то же время это мешает перечитыванию текста, которое способствует «метапониманию» — способности читателей «сознавать, поняли они или нет то, что только что прочитали».
Этот простой пример показывает, что споры о преимуществах книги и монитора нередко упрощенны, хотя бы потому, что чтение на компьютере, сопровождающееся бесконечными отвлечениями и переходами по ссылкам, существенно отличается от чтения на выделенном для этого электронном устройстве.
Многое зависит и от того, что вы читаете и зачем. Результаты тайваньского исследования под руководством Су-Юань сунь (Szu-Yuan sun) показали, что при чтении линейного текста в стиле традиционных печатных книг читателям среднего возраста лучше дается его буквальное понимание, однако чтение на компьютере с множественными переходами по гиперссылкам полезно для собственного понимания, выведенного путем самостоятельных умозаключений. Другими словами, присоединенная среда Интернета побуждает людей устанавливать связи и прорабатывать темы, а простое чтение склоняет принимать как данность то, что находится на странице перед ними. Следовательно, преобладание гиперссылок и множества окон на компьютере можно рассматривать не только как нежелательный отвлекающий фактор, но и как творческий элемент, дающий новые возможности для активного обучающего чтения.
Электронные устройства для чтения, если использовать их разумно, могут оказать значительную помощь тем, кто страдает от дислексии, о чем свидетельствует недавнее исследование команды Гарвардского университета, возглавляемое Мэттью Шнепсом (Matthew Schneps). Для страдающих от этого недуга чтение с помощью e-ридера могло бы оказаться более эффективным, чем чтение печатной книги. Дело в том, что многие дислексики склонны отвлекаться на слова на странице, прилегающие к целевому слову, которое читается в данный момент. Узкие колонки могли бы помочь им сохранять сосредоточенность, однако изменить форматирование в печатной книге невозможно, а вот в электронной это не составляет труда. Печатная книга предлагает один размер, подходящий всем, а цифровые устройства обладают множеством настроек, что означает, что каждый пользователь может создать собственные оптимальные условия для чтения.
Движение буктьюберов — блогеров, снимающих видео о прочитанных книгах, — набирает силу во всем мире. На Западе на буктьюберов даже обратили внимание традиционные издательства: маркетологи заметили, что рецензии книжных блогеров сказываются на продажах. Сообщество российских буктьюберов тоже успело стать заметным феноменом.
Образовательная литература сегодня находится в двойственной ситуации: тиражи печатных книг падают, однако расширяется их ассортимент, а роль электронных продаж все возрастает. О том, как удается находить баланс между печатными и электронными изданиями и поводах для оптимизма, мы поговорили с Вячеславом Петряковым, генеральным директором издательства учебной литературы «Флинта».
Чтение — часть психологической культуры. Цифровые технологии радикально изменили нашу культуру чтения. На смену глубокому чтению-погружению в текст печатной книги пришла привычка к интернет-серфингу, простому считыванию слов с экрана. Задумывались ли мы, что по своей природе эти состояния глубоко различны?